Ничего не поделаешь: пришлось совершить кражу прямо из-под носа Главного Повара.

Тот принялся демонстративно пересчитывать пирожные, но только он отвернулся, первый помощник выдернул из кучи непересчитанных одно, спрятал за спину и тихонько передал лакею. Лакей на цыпочках удалился.

Попробовав шедевр, Мажордом велел, чтобы нижние скатерти постелили нежно-голубые, верхние – снежно-белые, а салфетки те, что с кружевной каймой.

Он был тоже мастер своего дела.

Второй тур Акватика проходила победно, это было видно уже во время представления блюд.

Успех обещал был громким даже потому, что на туре объелось ещё два советника Императора и объелись они как раз пирожными Главного Повара.

Главный Повар королем сидел на кухне и сиял, а тётушка Гирошима хмурилась: ведь спасать объевшихся вызвали снова её.

– Только добро переводим! – ворчала она. – Не буду им микстуру давать, пусть касторку пьют. Бочонок большой, на всех хватит.

Она погладила бок кувшина, в котором уже было налито касторовое масло.

– Что вы, тётушка Гирошима! – ужаснулся Главный Повар. – Вы хотите дать людям, от которых зависят результаты голосования, касторку?! Да мы же завтра вылетим с треском отсюда! У них вкус касторки вкус пирожных перебьёт. Великим Торакатумом вас заклинаю – не давайте им касторки! Дайте им вашего замечательного средства, мощного, мягкого, приятного на вкус!

– Ага, значит так? Хорошо. Извинитесь перед бедным господином Астронотусом, – тогда буду лечить их микстурой, а не касторкой, – сразу же поставила жёсткое условие тётушка Гирошима.

Главный Повар засопел и завздыхал. Извиняться ему до смерти не хотелось.

Тётушка Гирошима молча взяла кувшин с касторкой.

– Ладно, ладно, – сдался Главный Повар. – Пойдёмте к этому извергу.

И они пошли в лазарет.

Увидев Главного Повара, Главный Мажордом побелел и стал искать взглядом какое-нибудь оружие, которым можно оборониться от врага.

Главный Повар нагнул голову и, глядя в пол, пробубнил:

– Кто старое помянет – тому глаз вон. Извините, господин Мажордом, я был не совсем прав, подозревая вас. Прямых улик против вас пока нет.

– Что этот сумасшедший от меня хочет?! – испуганно воскликнул Главный Мажордом. – Прямых улик?

Ничего похожего на оружие он не нашёл и почувствовал себя совсем плохо.

– Он извиняется, – пояснила тётушка Гирошима. – И говорит, что был не прав. И просит прощения. Да, господин Главный Повар?

– Да, – выдавил красный, как ошпаренный рак, Главный Повар и сбежал из лазарета.

– Это он при вас говорит, госпожа Гирошима, – капризно сказал Главный Мажордом. – А выйди я только из лазарета – затопчет меня в коридоре или скалкой по стене раскатает. Я лучше у вас поживу. Тут тихо. Да и сосед спокойный, молчаливый, – хихикнул он.

– Как знаете, – сухо сказала тётушка Гирошима, поменяла кувшин с касторкой на кувшин с микстурой и пошла к объевшимся.

А Бублик просидел весь второй тур под столом, прикрытый складками роскошных голубых и белых скатертей.

И просидел не по собственному желанию.

Когда стол Акватики был готов, Бублик улучил свободную минутку и пошёл взглянуть на столы других команд-участниц.

Там было на что посмотреть – водопады прозрачных конфет и барханы песочных печений не умещались на столешницах. Трепетно дрожали в хрустальных вазах нежные десерты. Облачками застыли белопенные меренги.

Бублик обошёл кругом весь зал и почти добрался до своей команды, когда увидел, что на громадном столе Ньямагола, покрытом алой, украшенной вышивкой скатертью, сидят посреди россыпи хрустящих печеньиц окончательно обнаглевшие Скряг и Солонка.

И уплетают печенье за обе щеки, причем Скряг молотит всё подряд, а Солонка выбирает самые красивые. Под прикрытием золотых ваз и розовых салфеток хвостатых грабителей пока не видно.

При мысли, что крыс вот-вот заметят и вполне заслуженно разорвут на мелкие клочки, Бублик похолодел, и шагнул к столу.

Скряг и Солонка увидели его, бросили печенье, быстро съехали по жёстким складкам парчовой скатерти на пол. И спрятались под стол.

Молча ругаясь всеми плохими словами, которые знал, Бублик бросился за ними.

Скряг и Солонка отнюдь не чувствовали себя виновными, – они дождались, пока Бублик заберется в укрытие, а потом, не спеша, перетащили хвосты из-под стола Ньямагола под стол Акватики.

Бублик, на четвереньках, переполз за ними.

Тут начался второй тур.

Крысы легко выскользнули из-под стола и исчезли.

А Бублику пришлось затаиться и тихонько сидеть, ожидая, пока народ схлынет и можно будет сбежать.

Он утешал себя тем, что думал:

“Зато вытирать вымытые вилки сегодня не придется!”

И, сидя под столом, слышал, как ходил по залу Император, пробуя блюда, как спорили его советники, а особенно злобствовал Канцлер.

Про пирожные Акватики Канцлер сказал так:

– Ну и гадость! Липкие, приторные и куча крошек после них. Фу! Мое мнение – выставить команду вон!

Счастье Канцлера, что Главный Повар никогда не узнал об этих словах: иначе не миновать бы Канцлеру знакомства с поварской скалкой.

Но другим пробователям пирожные понравились и большинством голосов они согласились пропустить Акватику в третий тур.

На том и порешили.

Бублик облегчённо вздохнул.

И тут кто-то завопил не своим голосом:

– Крыса!

Бублик сжался в комочек.

– Крыса!! Крыса!!!

Оказывается, Скряг не наелся и снова пошёл навестить полные еды столы.

Началась охота: слуги окружили стол, по которому заметался туда-сюда Скряг.

– Хватайте его! – слышал Бублик.

Он нашел место, где сходились две голубых скатерти, и раздвинул их, образовав щёлку. В эту щель, если смотреть одним глазом, было видно, что делается в зале.

Крыс вертелся на столе так, что печенья летели во все стороны. С концов стола тянулись к нему руки, но Скряг решил не сдаваться.

Он укусил за палец ближайшую руку и лихо спрыгнул на пол.

Помчался со всех ног к стене, где, наверняка, была какая-то потайная крысиная дырка.

Но у него на пути, откуда ни возьмись, встал повар Оранжевый Платок. Он, как заправский кот, бросился на крысу.

– Поймал! – гортанно крикнул Оранжевый Платок, поднимая Скряга за хвост, и гордо понёс добычу Императору.

“Вот и конец солонкиному другу!” – ужаснулся Бублик и выставил ногу из-под скатерти на пути повара.

Оранжевый Платок споткнулся, растянулся – этого хватило, чтобы Скряг освободил хвост и убежал.

А Бублика тут же извлекли на белый свет…

Он зажмурился, не зная, как ещё уберечься от предстоящей грозы: дать сбежать крысе на глазах у Императора! Крысе – врагу кухни! Это даже не преступление, а святотатство!

С каждой стороны поварёнка держали по два человека, одетые в форму слуг дворца.

Но повели его не к Императору, а прямо в противоположную сторону, к дверям.

“Сразу в темницу бросят!” – понял Бублик. – “Как сообщника государственного преступника…”

– А ну стойте! – раздался бас Главного Повара, загородившего выход. – Куда вы его? Это мой поварёнок! Пойдем к Императору разбираться!

Бублик предпочел бы, чтобы его тихо посадили в тюрьму.

“Теперь пожизненный срок обеспечен”, – обречёно подумал он. – “Полжизни от Императора и полжизни от Главного Повара…”

Но восемь рук, державших его, нехотя разжались и, к удивлению Бублика, лакеи быстро исчезли.

А Главный Повар схватил поварёнка за шиворот и сам потащил к Императору, шипя на ходу:

– Вот ты где, стервец этакой! На столе гора вилок мокрых, а ты вон что творишь! Делать мне больше нечего, как поварят искать! Вернёмся домой, – получишь десять штрафных смен на помои. Нет, двадцать! Нет, тридцать!

Когда они, наконец, добрались до Императора, срок штрафных работ Бублика по выносу помоев достиг трёх месяцев и ещё пару недель он должен был в одиночку резать лук для нужд Замковой Кухни.